Пролог

Погожим осенним деньком где-то на просторах большого города состоялся ничем не примечательный с виду диалог, переросший  впоследствии в одно из самых удивительных приключений в моей жизни и жизни моей семьи:

— Лёха, ты тур по Индонезии планируешь только для каякеров, или для женщин и детей тоже?

— Для женщин и детей тоже.

— Окей, тогда мы едем всей семьёй!

«Вся семья» в моём случае это:

1). Непосредственно, я, Макс Валеев, вечно начинающий каякер. Самый мощный порог, который я прошёл – это бочковал в Лиексе, а самый сложный трип – недельный алко-тур по реке Чирко-Кемь на пупындро-каяке «ё78» в сопровождении катамарана с мотором, спиртом и вещами. В послужной список можно добавить продолб весла на Сходне (из позиции «кверху килем» воткнул весло в дно, да так, что его больше никто никогда не видел),  а также отстрел из сияка на коварных Ладожских шхерах прошедшим летом. И вот я решил, что Асахан – то самое место, где можно продолжить своё каякерское образование, и поэтому я поехал в Индонезию.

2). Вероничка Валеева, моя супруга. Боится воды. Любимый вид водной активности – загорать на пляже. Любимый плейспот – Пхукет. За свою блестящую карьеру замочила сложнейшие срани Средиземноморья — трёхзвёздочные отели без SPA и массажа, расположенные дальше четвёртой линии от пляжа. И вот, убегая от зимы, Вероничка решила, что неплохо бы было внести элемент разнообразия в отдых, и поэтому она поехала в Индонезию.

3). Настюшка Валеева, моя восьмилетняя дочь. Кроме уколов ничего на свете не боится, потому что даже не подозревает, что можно бояться чего-то ещё. Мы ей эту тайну не открываем, всему своё время. Настя очень любит животных, поэтому она очень хотела в Индонезию к макакам и прочим гадам. Но когда узнала, что для поездки придётся делать прививки, то ехать отказалась. После чего была насильно отведена в поликлинику и привита с использованием трёх человек – двое держат, один колет. В результате снова захотела к макакам. Ох уж это девичье непостоянство!

Итак, «вся семья» присоединившись к замечательной команде — Шишков, Клочковы, Новиковы-старшие и Папа Миша – отправилась в путь. Впереди ждала Суматра и наш кормчий по Суматре и Асахану  – местный экстремал Халим, который много лет назад, будучи простым немецким студентом, приехал в Индонезию, чтобы бороться с корпорациями производящими пальмовое масло (эти негодяи вырубают сотни гектаров джунглей и сажают вместо них стройные ряды пальм). Но борьба у молодого Халима как-то не задалась и он, приняв местную веру и женившись на дочке местного пальмового босса, остался на Суматре навсегда.

Плюс ко всему, после Нового Года к нам должен был присоединиться представитель клуба Три Стихии из города Тула, которого асаханские аборигены искренне и наивно принимают за Николаса Кейджа.

Часть первая. Прогулки с чудовищами

Знаете разницу между прогулкой и трекингом? Прогулка – это когда идешь пешком и получаешь от этого удовольствие. Трекинг – это разновидность прогулки,  удовольствие от которой получаешь в конце пути от осознания того, что этот кошмар наконец-то закончился.

Первым приключением нашего большого путешествия значился трекинг через джунгли в обитель орангутанов. Я почему-то решил, что будет не трекинг, а именно прогулка,  спокойная и вальяжная, с фотоаппаратами в руках и лёгенькими рюкзачками на плечах. На уложенные досками дорожки с перильцами я не рассчитывал, но и сложностей особых не предвидел.

Накануне, Дади — наш главный проводник к орангутанам, отпаивая нас пивком после утомительной дороги и пары литров вискаря, немного рассказал о предстоящем деле:

— Пройдёмся, по джунглям, посмотрим обезьянок, идти всего ничего – 10 км. Управимся за день. Есть ещё вариант посмотреть на тигров, но они гораздо дальше, идти придётся семь дней.

— Ого! — удивились мы, — у вас тут и тигры есть?

— А как же, — не без гордости ответил Дади. – Уссурийского тигра знаете? Наш суматранский точно такой же, только меньше размером. И слоны у нас есть, и носороги. И они все тоже мелкие. Для Суматры вообще характерны скромные размеры, — подытожил он. Гусары тактично промолчали…

На следующее утро наша весёлая команда, наскоро перекусив, двинулась в путь.

***

«Что это?» — подумал я, увидев на комфортабельной по индонезийским меркам лесной тропе отпечаток футбольной бутсы. «Воистину Суматра — удивительное место, здесь играют в футбол прямо посреди джунглей!»

Футболистами оказались наши проводники. На ногах некоторых из них красовались произведения местного искусства – бутсы, выпиленные неизвестным мастером из цельного куска резины вместе с шипами. Хм… Я был уверен, что местные не признают никакой другой обуви кроме шлёпанцев. «К чему бы это?» — тревожные колокольчики дзынькнули в голове, и я окинул взглядом наш отряд ниже колена. Самый подкованный – Лёха Новиков. Он щеголял в крепких на вид ботинках а-ля «…там, где пехота не пройдет и бронепоезд не промчится…». А вот тапочки Папы Миши вызывали наибольшие опасения, ибо предназначены были скорее для прогулок по мелко-галечному пляжу, а не для трекинга по джунглям. Сам я надел в тот день сандалии Keen – более чем достойный вариант, если не принимать во внимание, что они мне велики на два размера (ну, так получилось).

Нельзя не сказать пару слов об обуви моей второй половины. Кроссовки – на первый взгляд отличный вариант для трекинга. Но не в том случае, когда ЭТО — неваляшки с шарообразной подошвой, из рекламы: «Носите наши кроссовки и ваши булки станут крепкими и упругими самопроизвольно, без изнурительных упражнений и усилий с вашей стороны!». Т.е. по щучьему веленью. В таких кроссах можно покалечиться даже будучи запертым со связанными  ногами в мягкой белой комнате из фильмов про психбольницы. Ещё дома я умолял Веронику взять с собой удобную, а не «полезную» обувь, но все уговоры разбились о коварные козни маркетологов и мы имели то, что имели.

А наше путешествие, тем временем, продолжалось. Тропинка  сильно сузилась и стала забирать резко вверх. Появились лужи, которые мы на тот момент ещё старались обходить. На подъёмах, местами почти вертикальных, приходилось активно помогать себе руками, цепляясь за деревца и корни, торчавшие из глиняной тропы. Лес стал очень влажным, а глина очень скользкой. Настоящий tropical rain forest ! Настал момент, когда я перестал обращать внимание на грязь, залепившую ноги и одежду – верный признак того, что прогулка окончательно превратилась в трекинг…

На первом небольшом привале, перед которым я уже всерьёз подумывал выбросить из рюкзака железные миски, ложки, кружки и даже рюмки, сверившись с GPS`ом , Лёха Новиков объявил, что мы прошли 600 метров. «Ё-моё! — думаю, — Мы шли, шли, шли, карабкались, ползли, опять шли и прошли всего 600 метров из 10 километров?!» Ловлю на себе два взгляда. Один — жалобный – Настюшкин. Другой — стирающий с лица земли – от Веронички. Молча забираю у них всю невеликую поклажу, кое-как запихиваю в свой рюкзак. И сумку с фотиком на шею. Илюха с Лёхой уже забрали все вещи у своих дам, и все девчонки теперь налегке. Вперёд…

***

Орангутаны наступили неожиданно. Мы всё шли и шли, я наслаждался открывшимся вторым дыханием, как вдруг Дади остановил нашу процессию и указал рукой куда-то в кроны уходящих в небеса деревьев. Там на пределе зрения болталось какое-то рыжее пятно. Нет, в видоискателе фотоаппарата при фокусном расстоянии 300мм всё было вполне различимо и даже видно было несовершеннолетнего спиногрыза, крепко прицепившегося к матёрой тётке-орангутанше. Но вот если посмотреть невооруженным взглядом…  А если ещё и зрение не очень… В общем – ничего не разобрать. Но мы всё-таки сдержано повосхищались прекрасными «лесными людьми », где ж ещё их встретишь кроме зоопарка, но в зоопарке неволя, а тут — вот. Нам ещё повезло, ведь орангутанов могло не оказаться на месте, но мы их увидели, экспедицию можно было считать успешной.

***

Нужны ли птицам руки?.. Нет, не то…

Хороший ли слух у человекообразных обезьян? Великолепный. Мы расположились на перекус метрах в тридцати от площадки, с которой наблюдали за обезьянами. Проводники разложили перед нами пакеты с фруктами, и, утомлённые долгим переходом, мы принялись за еду. Весёлое чавканье разлетелось далеко по лесу, что не укрылось от чуткого слуха кормящейся в вышине самки. За разговорами никто и не заметил, как рыжее пятно с верхушки дерева-небоскрёба увеличилось в размерах. Когда оно нависло уже прямо над нами, стало понятно, что мадам орангутан пришла знакомиться.

Проводники среагировали молниеносно: похватали в охапки рюкзаки и, промямлив на упрощённом английском что-то типа «она может украсть вещи», отошли подальше.

Обезьяна  спустилась прямо в толпу возбуждённых бледнолицых. Это была уже заматеревшая самка с растительностью на лице и выпирающими щеками, что скорее характерно для самцов. Памятуя о том, что в данном регионе Земного шара довольно трудно отличить мужчину от женщины по первичным половым признакам, мы определили пол примата по наличию детёныша. Это верный признак, т.к. ни один уважающий себя самец орангутан возиться с детьми не станет.

Кормящая мать, тем временем,  жаждала общения – тыкала указательным пальцем то в нашу сторону, то себе в грудь, и пыталась что-то сказать.

— Наверное, она хочет назвать своё имя! — предположил кто-то из нас, и мы, подражая разумному примату, стали бить себя в грудь руками и наперебой выкрикивать свои имена. Самые обаятельные из нас и от природы талантливые пытались изображать самцов орангутанов визуально и с помощью специальных акустических приёмов.  Но контакт не шёл. Упрямая обезьяна продолжала гнуть свою линию, явно не понимая ни по-английски, ни по-обезьяньи. На помощь нам пришли гиды. Они сообщили, что орангутанша показывает пальцем не на нас, а на нашу еду и банально напрашивается к столу, но давать ей ничего нельзя, т.к. это же природа, а не зоопарк, да и после таких подачек обезьяны могут стать агрессивными и попросту станут отнимать еду у людей.

Странно, но речь гида обезьяна поняла очень точно, как поняла и то, что ничего ей здесь уже не обломится. Яростно сломав подвернувшийся под руку термитник, она полезла обратно в небеса.

— От термитов у них понос, — с улыбкой глядя ей вслед, сказал Дади. «Интересно, как ты об этом узнал», — подумал Штирлиц.

***

— Надо резать, — сказал доктор Федорук, просматривая МРТ моего колена. — Операция простая, через два месяца вы забудете, что она вообще была.

Сказано-сделано. Это было в марте. А через два-три месяца после этого я действительно забыл. И очень зря. О том, что живёшь без куска мениска нужно теперь помнить всегда, потому что нагрузки, которые здоровому колену нипочём, для неполноценного сустава могут стать причиной рецидива. Так и произошло в августе, когда я, перепрыгивая через забор, слишком жёстко приземлился. Внутри колена неприятно кольнуло, нога подкосилась. Я, тут же вспомнив про операцию и громко матерясь, повалился наземь; шедшие мимо женщины предупредительно завизжали.  МРТ я делать не стал, ибо хожу пока нормально. А вот бегать не могу.

К чему вся эта лирика?

Встреча с орангутаншей состоялась примерно в середине нашего пути. После неё мы пошли дальше, к местной речушке, где планировалась ночная стоянка и по которой мы должны были сплавиться неизвестно на чём до отельчика близ дома Дади. И если первая часть пути была в основном подъёмом, то вторая стала спуском. Подъем я преодолел легко, мои мышцы ног помнят в сто раз большие нагрузки. А вот на спуске начали сильно нагружаться коленные суставы. Я не очень силён в теории, что и как работает на подъёме, а что на спуске, может быть, я как-то неправильно спускался, но факт остаётся фактом – колено начало ацки болеть. Каждый шаг – как удар изнутри. Я серьёзно опасался, что мениск опять порвётся, и я просто не смогу идти. Я сильно отстал, позади меня шли только Вероника и Папа Миша. Вероника благодаря своей чудо обуви передвигалась в основном с помощью рук по лианам, за что получила от замыкающего проводника гордое прозвище «Тарзан».

В итоге, к счастью, все благополучно достигли места назначения, где нас ждали «стол и дом» — подстилка и навес, и несколько сюрпризов. Первый сюрприз – это речка. Какой же кайф после грязного и потного пути окунуться в приветливое улово с ласковой пресной водой именно той температуры, какая нужна, чтобы охладиться, но не замёрзнуть даже сидя в ней пару часов! Второй сюрприз – та же речка. Она оказалась не речушкой, а полноценной рекой класса 2-3, глубиной порядка метра и множеством камней. Третий сюрприз – наши сплавные средства, которыми оказались два паровозика из связанных друг с другом автомобильных камер. Ни спасиков, ни касок не было. Глядя на внушительную бочку через всё русло чуть выше по течению, я подумал, что если такое есть и ниже, то удовольствие на завтра нам предстоит весьма экстремальное.  Ну и четвёртый сюрприз – по веткам деревьев к нашему лагерю не спеша пробиралась орангутанша с детёнышем!

Это была не наша старая знакомая, а совершенно другая молодая особь, более приятной наружности и кроткого нрава. Она скромно устроилась на ветке в пяти метрах от нашего навеса и, одухотворённая всеобщим вниманием и вспышками фотоаппаратов, устроила бесплатное шоу под названием «Господа, я и мой малыш не ели семь дней». Незабываемое зрелище. Она смотрела на нас своими печальными глазами, трогательно моргала,  после чего со вздохом отводила взгляд. Казалось, что вот-вот из этих нечеловеческих по силе вызываемых эмоций глаз покатятся крупные слёзы. Картину гармонично дополнял взъерошенный карапуз, руками и ногами вцепившийся в главную героиню. Каждый из нас (кроме самых прожорливых) был готов отдать обезьяне все свои котлеты, если б они у нас были, и вообще всё, что готовили в этот момент гиды. Но запрет на кормление висел над нами тяжким грузом и мы как законопослушные граждане  не дали мамаше ни крошки. А что поделать? Закон джунглей! Извиняйте, любезная.

Любезная же, поняв, что жалостью ничего не добиться, решила перевести общение в силовое русло и начала с грозным видом сближаться. Но гиды не сплоховали – Дади встал между нами и обезьяной, демонстрируя последней увесистую палку. На лице примата отобразилось что-то типа «Земляк, отойди-ка в сторонку, я хочу немного поболтать с бледнолицыми», но парочка красноречивых взмахов дубиной заставили обезьяну вернуться на место.

Тем временем пошёл дождь. И не просто дождь, а настоящий тропический ливень. Все залезли под тент, расстелили коврики и спальники. Некоторые обнаружили, что тент протекает и именно над их спальником. Палатки ставить почти никто не стал, т.к. комаров не наблюдалось. Предстояла ночь практически под открытым небом в джунглях! Вообще картина была какой-то нереальной: вот сидим мы под тентом, перед тентом небольшое ровное пространство, за которым спуск к реке, откуда торчит дерево с веткой, на которой сидит большая обезьяна с зонтиком (нет-нет, мы почти не курили, орангутанша действительно сделала себе зонтик из крупных листьев и укрывалась под ним от дождя!). Ещё дальше бурлит коричневая от дождя река. В чёрном небе сверкают молнии и грохочет так, что уши закладывает. Дискавери ченэл!

— Макс, тебе скотч нужен, дыру в тенте заклеить?

-Нет,- говорю, — не нужен. Я на то место под дыркой Веронику положил, ей уже всё равно.

-Ха-ха, Вероника у нас и на руках по джунглям ходит, и в мокром спальнике без вопросов спит! Солдат Джейн!

«Да, солдат Джейн». Засыпая, я думал о прошедшем дне. День был просто-таки перенасыщен, как говорит Илюха, полезным экспириенсом. Все устали, но все в восторге. Но больше всего меня удивили и порадовали мои девчонки. Обе впервые попали в подобные условия, в том числе и в плане физической нагрузки. Настя — мой стойкий восьмилетний солдатик — прошла весь трудный путь, ни разу не пикнув, хотя, как оказалось, она до кровавой мозоли натёрла шортами внутреннюю поверхность бедра. Шла и терпела. Спасибо проводникам – они выделили для неё персонального помощника, он шёл всегда рядом и страховал её.  От Вероники я в дороге боялся услышать что-нибудь типа «Всё! Я остаюсь здесь и больше никуда не пойду!», но она дошла на уже не идущих ногах. Всё в порядке. Надеюсь, их самооценка после всего этого поднялась. Это важно.

Эх, мать! Завтра будет новый день!

***

Новый день нас встретил сотней внимательных глаз. Лагерь окружили макаки! Они были повсюду, со всех сторон, на деревьях, в кустах — везде. Даже прямо над головой с веток свисали их длинные хвосты. Стая макак находилась в непрерывном движении: животные бегали по веткам, кричали, дрались. Орангутанши на месте не было, но вскоре мы увидели её медленно бредущей подобно гигантскому ленивцу по берегу реки в нашу сторону. Дорогу примату заступил Лёха Шишков с фотоаппаратом, но Дади поспешно увёл его в сторону – орангутаны очень сильны и, несмотря на кажущуюся медлительность, могут передвигаться со скоростью молнии. Не следует вставать у них на пути.

Орангутанша деловито уселась на свою ветку и с новыми силами принялась за «стрельбу глазами». Чтобы разнообразить шоу один из гидов, используя  длинную тонкую палку, сделал вид, что стреляет в обезьяну из духовой трубки. Как вы думаете, что произошло дальше? Я ожидал любой реакции, но не этой: не вставая с места, полным детской наивности жестом она закрыла глаза ладонью. Спряталась! Через некоторое время  убрала руку, осмотрелась, сделала обиженное лицо. Гид опять «стреляет» — обезьяна опять прячется. И так десять раз. Реакция неизменна. Интересно, она понимает, что с ней шутят и не собираются стрелять по-настоящему? В качестве компенсации орангутанша всё-таки получила в подарок арбузную корку.

Пока мы отвлеклись на орангутаншу, проявили себя и макаки. Одна из них стремительно кинулась из кустов к столу, схватила пачку печенья и также быстро ретировалась. Уселась на ветке и, ни с кем не поделившись, стрескала всю пачку.

Ещё одна утренняя забава – рыбалка – началась неожиданно. Один из проводников вдруг сорвался с места, кинулся в реку и руками выбросил на берег рыбину размером с ладонь. К нему присоединились другие аборигены и вездесущий Клочков и сообща они накидали на берег десяток  экземпляров местной фауны. На счету российского участника команды был весьма приличный экземпляр (к сожалению забракованный местными, т.к. они, видите ли, не любят «с душком»).

Однако время поджимало, пора было грузиться на суда и отчаливать, т.к. на этот день у нас был ещё намечен долгий переезд на озеро Тобо. Вода в реке после ночного ливня успела очиститься и снова стала прозрачной, как слеза орангутана. На воде нас ждали два чуда местной инженерной мысли – связанные верёвками автомобильные камеры. Один паровозик состоял из четырёх колец, второй – из пяти. Четвёрка и пятёрка. «Наверное, они знают что делают и не сомневаются в успехе предприятия», — наивно подумал я.

Пока мы грузили вещи на наши утлые суда, в лагере начался форменный беспредел — орангутанша и макаки беззастенчиво грабили лагерь. Макаки с диким улюлюканьем скакали по навесам, расшатывали каркасы и хватали всё, что попадалось под руки. «Лесная женщина» с деловым видом разгребала костёр, в котором тлели остатки нашей трапезы. Сцена была похожа одновременно на разграбление Рима вандалами и на битву в пещерах Мории, где макаки выступали за гоблинов, а орангутанша на их фоне выглядела пещерным троллем. Не хватало только зарева пожаров и лязга стали. Мы же, в данном случае игравшие роль улепётывающего Братства Кольца, кое-как разместились в дырках камер (по два человека в каждой) и отчалили в дальнейший путь.

Тьюбинг, как обозвал наше следующее действо Халим, начался крайне позитивно. Мы были очень рады, что не надо целый день топать обратно по джунглям, а можно не напрягаясь за какой-то час добраться до нужного места по реке (пусть даже будучи плотно упресованными в кольца камер, с задницами в воде и с торчащими во все стороны руками и ногами). Мы весело кричали «А-ах!» на валах и «У-ух!» при прохождении небольших бочек. Управляли тьюбами наши проводники — один на носу, один на корме каждого тьюба — с помощью двухметровых прутиков толщиной в два пальца. Глядя на их напряженные лица, постепенно приходило понимание того, что либо для них подобный сплав — первый опыт, либо они знают что-то такое, чего не знаем мы. Но, вопреки опасениям, сплав прошёл удачно, за исключением двух лопнувших баллонов (по одному на каждом паровозике) и одного оверкиля: на прижиме к скале у носового гида сломался управляющий прутик, которым он пытался от этой скалы оттолкнуться, после чего тьюб классически попытался залезть на стенку и его перевернуло. Я сильно треснулся о камни своим многострадальным коленом, Халим отбил руку, а Папу Мишу, пользуясь случаем, укусила пиявка. Учитывая отсутствие касок и спасиков, можно считать, что мы отделались лёгким испугом. Остаток пути мы прошли пешком, и на призывы гидов ещё разок прокатиться не соглашались.

Часть вторая. Рай в курятнике

Тобо – озеро в кратере гигантского древнего вулкана – встретило нас  холодным дождём и пронизывающим ветром. Я даже не думал, что на экваторе может быть так холодно. Мы прибыли на остров, лежащий посреди озера, поздно вечером, когда уже совсем стемнело. Заселились в небольшую симпатичную гостиницу на два десятка номеров на самом берегу. Всем  достались вполне приличные европеизированные номера в главном корпусе с персональными удобствами.

А моему семейству, как самому многочисленному, единогласно отдали шикарнейший вариант – отдельно стоящий домик, копию местного национального жилища под названием батак, с удобствами на улице и входной дверцей размером с половину рамки канупольных ворот.  Дверца начиналась на некотором расстоянии от уровня пола, и образовывала с плоскостью пола угол порядка семидесяти градусов (наверное, это было сделано для того, чтобы она всё время автоматически захлопывалась). Без предварительной подготовки через эту дверцу в домик смогли бы протиснуться разве что местные цирковые карлики.  Стены домика были сбиты из грубо оструганных окрашенных коричневой краской досок, щели между которыми не превышали приличествующего сантиметра. Таким образом, домик прекрасно продувался насквозь. В находящихся на улице удобствах, как выяснила в ходе принятия вечернего душа моя супруга, напрочь (т.е. вообще полностью) отсутствовала горячая вода.

В ходе короткого семейного совета наш домик был наречён «Курятником», а я получил свою пачечку отборнейших люлей (ну, накипело) и отправился греться Метаксой в компании Лёхи и Папы Миши.

Наутро оказалось, что всё не так мрачно: погода исправилась, наш домик выглядел самобытным и красивым, как снаружи, так и изнутри, а в уличных удобствах дали горячую воду! Жизнь наладилась, и наша дружная компания приступила к заслуженному релаксу и подготовке к Новому Году.

К НГ готовились кто как мог: кто-то покупал местные национальные наряды для праздника, кто-то тренировал печень слабым алкоголем, кто-то неслабым, кто-то успел сделать и то, и другое, и третье. Я, откровенно говоря, немного перетренировался и к отмечанию праздника подошел не в лучшей своей форме.

Сам Новый Год – год Чёрного Водяного Дракона — мы встретили непосредственно в озере под брызги шампанского и непрекращающийся грохот петард! Очень символично получилось.

***

Каждый активный отдых интересен по-своему, а каждый расслабон в отеле скучен одинаково. Нет, я не хочу сказать, что на Тобо было скучно. В подобравшейся компании вообще заскучать было довольно трудно. Мы гуляли по окрестностям, общались с вусмерть укуренными и обожравшимися грибов официантами местных кафешек, фотографировались с приветливыми местными жителями, купались в приятно тёплой пресной воде озера, плавали на каяках, делали местный массаж, по доброй русской традиции забивали козла в домино, катались на мопедах, ловили сомов на гупяшек, дрессировали гекконов и прочее, и прочее, и прочее. Вероника и Настя в итоге были в восторге и вспоминают Тобо как самую приятную часть нашего путешествия.

Но для меня самое интересное — то, зачем я ехал в Индонезию — было ещё впереди. Я с нетерпением ждал нашего отъезда на Асахан.

Часть третья. Аквапарк

На Асахан поехали не все, но компания подобралась, как говорится, «что надо» — Шишков, Клочков, Майкл  — матёрые бородатые лососи, способные с улыбкой на устах подняться вверх по водопаду на одних отхватах. Немного не дотягивал до них Халим, по собственному выражению – old-man-style paddler (т.е. старый чёрт, который просто плывёт по течению, используя весло исключительно для управляющих гребков и объезжая все срани стороной). Халим, однако, компенсировал качество количеством:  он плавал по Асахану уже сто-пятьсот раз, и мог по памяти нарисовать каждый вал в профиль и анфас с учётом уровня воды.

Пятым участником сплава был я. Я раньше уже видел реки подобного класса по телевизору, да и Шишков пообещал, что всё будет большим, быстрым и страшным, но мягким и пушистым, так что я ехал на Асахан полный решимости и почти полный спокойствия.

Нас сопровождали Папа Миша и Юля, которые плавать не собирались, но очень хотели посмотреть на плавающих нас и на местный колорит. По прибытии на место этот колорит сразил наших сопровождающих наповал, и одной из главных фраз вечера стала «Когда обратный автобус?».  Обратный автобус отходил только на следующий день, которого Юля и Папа Миша стали сразу же с нетерпением ждать.

Вообще-то ничего страшного в местном колорите не было, просто было слишком контрастно попасть из туристической зоны озера Тобо в бедную деревню на Асахане. Ну, что с того, что рыба для жаркого (здоровенные золотые карпы) плавает в луже на помойке, куда выходят стоки от прилегающего сортира? Ну не будем заказывать рыбу. И что страшного, что дом, в который нас поселили – недостроенный монолитный куб о пяти пустых комнатах с голыми бетонными стенами? Крыша есть и ладно. Про удобства я уже даже не заикаюсь – дырка в полу и ковшик с водой всего в минуте ходьбы от «номера»  – чего ещё желать? Единственное что действительно поначалу смущало – это ватные матрацы, на которых нам предложили спать. На мой взгляд, используя эти матрацы можно было бы написать всеобъемлющий трактат по систематике клопов и прочей постельной шушеры. Но ведь у нас были палатки! Убрав матрацы и поставив в комнатах палатки, мы получили вполне приемлемый вариант для ночлега. Кроме того, как выяснилось, наш дом вместе с прилегающим магазинчиком и кухней-столовой принадлежал местному авторитету – чёрному магу по кличке Папа, которого вся Суматра до коликов боится. Благодаря этому мы оказались в самом безопасном месте из всех возможных, ибо гости Папы неприкосновенны во всех смыслах (включая воровство и грабёж). Сам Папа — невысокий сухой старик — не только чёрный маг, но и один из первых покорителей Асахана.

Мы приехали в деревню под вечер, и сплавиться уже не успевали, т.к. плавать в темноте никому не хотелось, а водостойкие приборы ночного видения были не у всех. Халим, видя наше замешательство навеянное местными прелестями, предложил смыть дорожную пыль  в прекрасном водопаде, куда мы все вместе и направились. Водопад потрясал воображение: с огромной скалы, поросшей джунглями, низвергался поток коричневой жижи с песком и камнями. Жижа рассыпалась мелким дождём и билась о камни внизу. Радуги почему-то не было. Сама собой напрашивалась табличка «DANGER», но её тоже не было.

— Оу, фак! — пробубнил Халим, — Эти ступид локалз опять всё испортили.  Но ничего, гайз, я знаю ещё один водопад!

Ещё один оказался действительно красивым, тёплым и пригодным для помывки. По доброй традиции мы залезли туда совсем без одежды («Братцы, вода тёплая, вылезать не стыдно!» ©Майкл), чем чуть было не навлекли на себя гнев местных, у которых оголяться ниже пояса строжайше запрещено. Но нам уже было не до этих условностей, мы ждали завтрашнего дня.

На первый день сплава план был таков: утречком для разминки мочим секцию Хала Хули – два с половиной километра фанового сплава 3-4 категории; затем переезжаем в Ханимун каньон – пять километров первозданной красоты класса 3-4 в скальных стенках поросших лесом, с одним водопадом и одним необносным порогом 5 категории с многообещающим названием Ханимун Хоррор, после чего автоматически попадаем в шестикилометровый Ловер каньон – расслабон 2-3 класса; затем для заминочки ещё раз едем Хала Хули.  Я, с учётом того что не сидел в лодке с августа месяца, хотел сначала для раскатки плыть Ловер каньон, как самый лёгкий участок из всего возможного. Но команда решила начать с Хала Хули. Что же, так тому и быть.

На второй день по плану опять разминка на Хала-Хули; затем матёрые перцы едут на секцию Рабит Хол – шесть километров класса 5, а не матёрые занимаются фотосъемкой этого шоу. После чего все вместе едем до упора катать Хала Хули (сколько успеем до темноты).

На третий день с утра пораньше прощальный Хала Хули, а затем отъезд на Тобо, откуда, встретившись с остальными, мы должны были отправиться в сторону океана.

Таким образом, у нас было всего два полноценных сплавных дня плюс утро третьего. Мало, очень мало, поэтому провести их решили как можно более насыщенно.

***

Мне достался здоровенный Fluid Solo — настоящий танк соответствующего веса с циклопической кормой, в которую при желании можно запихать несколько запасных вёсел вместе с запасным паддлером. Лодка была жёлтого цвета, на носу красовался потёртый логотип Трайб. «Ну, всё — думаю, — теперь вся река моя!» Ножные упоры подогнал по размеру, но филейную часть с боков как следует зафиксировать не удалось, дополнительной пены не было, сидел я слишком свободно, болтался.

Мы спустились к реке у большого улова, откуда просматривались следующие метров триста – всё было белым, большим и быстрым! Адреналин в крови уже преобладал над всеми остальными субстанциями. Немного размялись, поехали!

На финише вываливаюсь из лодки в освежающую воду. У-у-ух!!! Не знаю что там насчёт фана, но одно могу сказать точно – мне дико навставляло! Во всех смыслах! Всё было очень быстро и очень мощно! Первый раз в жизни вижу такое! Большущие валы и бочки! Некоторые валы полностью перекрывали обзор, зато с их верхушек траекторию было видно как на ладони! И самая офигительная картина — это когда поднимаешься на такой вал, смотришь – что там у нас дальше? – а дальше у нас здоровенная бочара прямо непосредственно за валом, куда ты послушно и опускаешься!

Лежу в воде, отмокаю. Думаю – а что у нас в «сухом остатке»? Первое – тяжело дышать, физическая форма отсутствует. Несколько раз останавливались, отдыхали. Второе – не могу быстро разогнать свою лодку, приходится лопатить, как сумасшедшему, чтобы она ехала туда, куда надо. То ли сказывается  долгое отсутствие практики, то ли незнакомая тяжелая лодка, то ли новое весло с маленькой лопаткой непривычной геометрии, то ли пять лишних кило на пузе, то ли седина в бороду, то ли бес в ребро.  Третье — за всю секцию я кильнулся 3 раза, что в принципе приемлемо. Четвёртое – я понял, что прищепка на носу — это зло. Раньше я плавал с прищепкой, с ней дышалось тяжелее, чем без неё, но я очень не любил промывы носоглотки в бочках. Она и здесь была со мной – прищепка без верёвочки, которую я использовал вот уже два года и был уверен, что никакая сила не сможет снять её под водой с моего шнобеля. Лиекса в своё время не смогла. Но Асахан мне очень быстро объяснил, что я заблуждаюсь и в первой же бочке прищепка утонула.  Зато открылась замечательная истина – с таким уровнем адреналина промыв носа не чувствуется! Ты просто встаёшь, походя выдыхая из себя всю воду, и плывёшь дальше, не испытывая дискомфорта. Ну и, наконец, пятое — самую большую бочку на Хала Хули после этого прохождения назвали моим именем (угадайте почему)! Пустячок, а приятно, ибо плюха была действительно здоровая и сразу не отпустила.  Тут пригодился опыт Лиексы и, немного поварившись, я стабилизировался и, как на тренировке вышел сбоку.

В общем – всё окей, можно ехать дальше!

Дальше у нас по плану Ханимун каньон и Ловер каньон. Тут меня, признаться, терзали смутные сомнения, т.к. порог пятой категории, который находился непосредственно в каньоне – это пока не мой размерчик. Я и четвёрки то до этого дня никогда не видел. Но, воодушевлённый Хала Хули, ехать всё-таки решился.

Начиналась секция на притоке Асахана водопадом метров пяти высотой. Заход простой, по спокойной воде, но на срезе очень мелко, воды мало, последний гребок по камням. Я раньше с водопадами дела не имел, но тут всё выглядело просто и даже как-то приветливо. Вокруг столпились улыбающиеся местные жители, атмосфера дружественная, не хватало разве что аплодисментов.

Первым, не мудрствуя лукаво, прыгнул Илюха. Он разогнался посильнее, нырнул носом вниз под углом, наверное, градусов сорок пять, и тут же всплыл, даже не потеряв скорости и равновесия. Мне показалось – идеально, но Шишков сказал, что данное молодецкое лихачество — это не наш метод, мы будем всё делать по науке, т.е. буфить. Выигрывает тот, у кого буф получится громче. В результате буф с разной степенью паршивости не получился ни у кого, а вот по громкости, смею надеяться, выиграл я, т.к. от моего шлепка мордой об воду до сих пор звенит в ушах. На последующем разборе фотоматериалов решили, что мы всё делали правильно, и во всём виновато очень малое количество воды и один подлый камень на срезе.

Поплыли дальше. Секция оказалась немного проще Хала Хули, что не помешало мне однако и здесь найти свою бочку. Я держался за Лёхой и повторял его траекторию движения, но подплыл к нему слишком близко. В один прекрасный момент Лёха поздно заметил бочку, и резко ушёл в сторону. Он успел, а я за ним не успел и лагом влетел в мягкую белую пену. Выход из Асаханских бочек у меня уже был отработан, и эта тоже не стала серьёзным препятствием, и даже наоборот — взбодрила.

Мы плыли дальше и дальше, успевая рассматривать все окрестные достопримечательности – каньон поросший джунглями, водопады и прочую красоту, которая постепенно привела нас к основному препятствию Ханимуна – порогу Хоррор. Зачалившись перед порогом пошли смотреть.

Представшее нашим глазам зрелище потрясло мой неокрепший каякерский разум. Я не мастер описывать сложные водные препятствия, но ничего не сказать тоже нельзя, поэтому процитирую  прошлогодние впечатления Лёхи Шишкова: «Славная штука, слив 6 метров высотой (это при 100 кубах), но с языком, огромный стоячий вал с мой автобус и сразу косая бочка, которая всех кладет. Майклу так такого пинка под зад дала, что он в воздухе перевернулся. Далее прижимает к правой скале, большие валы и поганки – все радости. Снизу выглядит просто ужасно, когда на срезе появляется маленький каячок с невыразительным седоком и валится в огромную яму. Парни говорят, как в Африке на Ниле. Затем несколько больших плюх и через километр все выполаживается».

Вот так. Сердце заметно прибавило в ритме, стрелка моего портативного очкометра уверенно поползла к красной зоне. Очень захотелось всё это дело обнести, но такой возможности не было. Чуть раньше Лёха мне говорил, что порог будет страшный, но надо просто сжать очко в кулак и прыгнуть. А там авось вынесет. Только это меня и успокаивало. Но теперь сидя на скале Лёха с Майклом, посовещались и пришли к выводу, что в этот раз не всё так просто. В прошлом году вода была другая, теперь же однозначного пути нет, а есть варианты: по языку справа, который более или менее прямой, но туда ещё попасть надо, либо по языку слева, который валится вниз под углом к первому и на который попасть легче.  Что будет внизу, в месте очень эмоционального слияния левого языка с правым – это уже другой вопрос, надо разбираться на месте.

Эти разговоры мне уверенности не добавили, а совсем наоборот. Тут ещё и Халим радостно сообщил, что в прошлом году он варился в этом пороге под водой без лодки порядка тридцати секунд. Я тут же попробовал задержать дыхание и понял, что даже сидя на скале, а не в лодке, больше двадцати не протяну. Да, совсем нервы ни к чёрту, жаль вискаря с собой не взяли, я б глотнул для храбрости.

Клочков поехал первым. Совершив очень эффектный заходной манёвр (тройной прямой винт со сменой вращения), он уверенно мочканул слив по самой жопе, даже не кильнувшись внизу. Майкл от избытка чувств закричал что-то типа: «Отлично!!! Вот то, что надо!!!»  Илюха тем временем зачалился и встал на фотосъемку. Вторым пошёл Халим и тоже хорошо прошёл, но по другой траектории — слева. Я для себя решил, что пойду по траектории Халима, т.к. на неё попасть проще и у неё были отличные ориентиры – свисающие почти до самой воды лианы. Идти нужно точно по ним. Третьим прошёл Майкл, но я этого не видел, потому что уже карабкался обратно к своей лодке, по дороге всё крепче и крепче зажимая в кулаке очко.

И оно таки сжалось до весьма приемлемых размеров. Я натянул юбку на кокпит, соскользнул с камней и уверенно вышел на струю. Траекторию на заходе я выдержал точно и подошел к сливу  стопроцентно сосредоточенный на нём, уже видя, что твориться там внизу!

Конфуз подкрался незаметно. Сосредоточившись на главном препятствии, я совершенно упустил из внимания то, что было перед ним. А прямо перед ним, перед  самым сливом пульсировала небольшая, но очень ядовитая поганка, которая тут же воспользовалась возможностью и развернула меня на 180 градусов. Это было очень неожиданно. Развернуться обратно я уже не успел и просто тупо сполз кормой в радостно ревевшую пучину, которая меня моментально положила. Воздушный шарик лопнул; скользкий кусок мыла высоко выпрыгнул из крепко сжатого кулака; стрелка очкометра, с сухим хрустом сломав ограничительный штырёк, устремилась на второй круг.

Всё. Катарсис .

Сначала довольно жёстко месило и пыталось отнять весло. Я его не отдавал и ждал, не пытаясь вставать, т.к. в той мешанине не очень понимал где верх, а где низ. Затем начало месить мягче, «Наверное, промыло!» — подумал я и попробовал встать. Ноль! Даже не приподнялся и даже не понял, была ли вообще поверхность, по воде ли шло весло, или внутри пены, или по воздуху. О! Воздух! Зря я про него вспомнил, ибо его уже в лёгких как бы и нет, и очень хочется на него попасть, хотя бы головой. Делаю ещё одну попытку встать с одной лишь мыслью – вдохнуть. Не дотянулся и вдохнул воды. Попытки вставания с такими мыслями по определению обречены на провал. Но других мыслей уже не было. Вдруг чувствую (шестым чувством), как какая-то могучая сила, незаметно подкравшись откуда-то снизу, ухватилась за край юбки и пытается стянуть её! «Нет, только не это!!! — кричу ей, — Отлезь, сцуко!!!»  Зажав в зубах весло, обеими руками удерживаю юбку на кокпите. Но где там. Всей сотней своих не мерянных кубов коварная ипицкая сила срывает кусок неопрена. Пытаюсь под водой натянуть юбку обратно, но вода уже ворвалась в лодку. Через некоторое время я уже любовался видами проплывающих мимо стен каньона.

Страховка сработала оперативно, Халим поймал меня сразу после порога и отвёз на левый берег, после чего кинулся за поплывшей вниз лодкой. Весло, вырванное из зубов потоком, тоже уплыло вниз по каньону, и за ним поехал Майкл. Лёха сначала приплыл ко мне, но после пробных спасательных манёвров его унесло и он зачалился метрах в двухстах ниже меня. Илюха был ещё дальше. Как то так получилось, что все уплыли и мне нужно догонять их пешком.

Эти двести метров, которые мне пришлось лезть по стенкам каньона, заросшим непроходимыми джунглями, навсегда останутся в моей памяти как самое экстремальное развлечение всего путешествия. Двести – это если смотреть по прямой, но там была расщелина и пришлось подняться довольно высоко, чтобы обойти её. Я лез, наверное, целый час, вспоминая, как же всё просто было на трекинге к орангутанам. Там было хотя бы видно куда наступать, и за что держаться,  а тут всё сплошь поросло папоротником, что под ним – камни или щели – не видно, нужно его раздвигать, при этом нужно хотя бы одной рукой держаться за что-то крепкое, т.к. стенки весьма отвесные, а попадаются сплошь гнилые ветки, отрывающиеся в самый ответственный момент. Плюс к этому всё время цепляешься руками и ногами за тонкие лианы, которые не только мешают двигаться, но и царапаются шипами (хорошо, что не длинными). Под конец пути уже побоку было всё. Присев отдохнуть, думаю:  «Наверняка сел на нору какой-нибудь ядовитой твари, и она сейчас размышляет, не начать ли прогрызать сквозь меня выход на поверхность». Халим очень красноречиво описывал какие там водятся благородные кобры (всегда предупреждают капюшоном прежде чем куснуть), и какие гадкие гадюки (всегда кусаются исподтишка).  Но никого ядовитого я, к счастью, не встретил и благополучно дополз до Лёхи, который как раз в тот момент с интересом рассматривал огромную ядовитую жабу.

Затем мы, пользуясь случаем, отработали следующие необходимые каждому каякеру навыки: ныряние с камня в струю, траверс каньона вольным стилем, ловлю каякера на морковку и плавание по каньону с тюленем на корме. Последнее мне очень понравилось – не так жарко, как когда сидишь непосредственно в каяке, и грести не надо, а смысл вроде бы тот же – получение позитивных впечатлений.

В конце каньона нас ожидали остальные члены команды с двумя новостями: хорошая – поймали лодку, плохая – не поймали весло, и запаски ни у кого нет. На этом первый день сплава для меня  закончился, ибо плыть дальше Ловер каньон мне было не с чем, а Хала Хули вечером как-то не хотелось. Я решил отдохнуть, переварить случившееся ну и т.п. Подумывал вечером напиться, но точно на тот момент ещё не решил.

За сим мы с Халимом, который согласился во всём составить мне компанию, полезли из каньона наверх.

— Лодки брать не будем, – сказал Халим, — Здесь очень крутой подъём, мы с лодками не залезем. Сейчас поднимемся в деревню, найдём пару крепких парней, которые и занесут наши лодки.

Так и сделали. Крепких парней, правда, в деревне не оказалось, но трое дряхлых старичков согласились нам помочь. Халим как мог объяснял им откуда надо забрать лодки, но они не понимали (или делали вид что не понимают). Громко матерясь по-английски на старичков и на то, что опять придётся лезть в каньон, Халим отправился вместе с ними, чтобы показать дорогу, а я остался в деревне один, мрачен и угрюм.

Перед уходом Халим отрекомендовал меня аборигенам, как «храброго русского парня, который только что чуть не утонул в том самом пороге». Посмотреть на это зрелище тут же сбежалась вся деревня. Атмосфера царила дружелюбная. Меня обступили плотным кольцом и с интересом рассматривали, как когда-то давно негритята рассматривали приехавшего на каникулы Бонифация. Постепенно мне передался позитивный настрой местных жителей, стало не так горько на душе, и я начал улыбаться им в ответ. Это прорвало плотину их нерешительности, они бросились ко мне и наше дальнейшее общение превратилось в тесную фотосессию, продолжавшуюся до прихода всё ещё матерящегося Халима и старичков с лодками. А через некоторое время подкатил и автобус с нашими друзьями, благополучно прошедшими Ловер каньон.

***

Тем вечером я решил всё же не напиваться. Ограничился пивом и разговором по душам с Халимом, пока остальные закатывались на Хала Хули. Халим мне по секрету рассказал, что когда он впервые прыгал Хоррор, у него тоже сорвало юбку. Ещё он утешил меня тем, что моё потерянное весло полюбому принесут в дом Папы. Все на Суматре знают, что у Папы базируются каякеры, и если кто-то увидит плывущее весло, то будет считать своим долгом поймать его и привезти в дом Папы. Может быть не сразу, может быть через год, но привезут обязательно. Никто ведь не хочет, чтобы его коснулось проклятие чёрного мага! «Что ж, — думаю,-  мне через год это будет уже по барабану, а Халиму новенький Вернер Плеер придётся весьма кстати».

Затем я пошёл на наш душевой водопад и долго лежал на камнях под падающей со скалы водой. Прохладные струи постепенно смывали с меня все неприятности прошедшего дня (фигурально), я лежал с закрытыми глазами, слушая звуки природы и ни о чём не думая, в полной безмятежности. Этим воспользовался какой-то местный водяной клещ, но был извлечён из ноги и торжественно четвертован.

Пиво, водопад и казнь членистоногого пролились маслом на мою душу и заметно прибавили уверенности в себе. Настрой на завтра получился в целом позитивным.

***

Наступило завтра. Я сидел в лодке на старте Хала Хули и меня трясло. На плече у меня сидел маленький гадкий чёрт и нашёптывал на ухо всякие гадости: «Плыть не надо! Вспомни, что было вчера! А сегодня у тебя ещё и весло с не твоим углом — ты не встанешь!» Моё предательское туловище вторило этому гаду – с новой силой разболелась травмированная коленка. На другом плече сидел кто-то хороший и говорил: «Если ты сейчас не поплывёшь, то никогда в жизни себе этого не простишь! Если вылезешь на берег, то через 10 минут возненавидишь себя, и всё равно придётся сесть в лодку и плыть! Давай! НАДО!». Этому оптимисту вторили Лёха с Илюхой, за что им большое человеческое спасибо.

После первой же серии мощных валов всё встало на свои места. Предатель-чёрт сдох (сорвался с плеча и утонул). На этот раз я проплыл даже лучше, увереннее, чем в первый день – прикатался, по всей видимости. После Хоррора препятствия Хала Хули уже не казались такими большими. К новому веслу, которое мне одолжил Халим, я быстро привык, и, несмотря на непривычный угол и тонкий шафт, оно мне даже больше понравилось, чем уплывший в сторону океана Плеер (площадь лопатки заметно больше, геометрия и гидродинамика похожи на моё любимое АТ). К концу секции я, наконец-то, ощутил себя уверенно и хотел «продолжения банкета»!

Продолжать банкет, однако, выпало не мне, т.к. следующим пунктом плана стояла пятёрочная секция Рабит Хол. Мы с Халимом данный ужос плыть не хотели, и вместо этого решили пойти на главный порог секции фотографировать прохождение остальных, после чего должны были присоединиться к ним чуть ниже, где Рабит Хол плавно переходит в Хала Хули. Кстати, замечу, что если слова «Хала Хули» каждому русскоговорящему человеку интуитивно понятны, то с «Рабит Хол» у нас возникли некоторые разногласия в трактовке. Идущие на сплав каякеры, выдавая желаемое за действительное и пытаясь как-то подбодрить себя, переводили название секции как «Кроличья норка» (Rabbit hole), или же «Кроличий коридор» (Rabbit hall). Я же, ориентируясь на сленговое значение слова hole, был уверен, что это, извиняюсь за выражение, «Кроличья жопа».

Так оно и оказалось.

Мы с Халимом пришли на главный порог  (путь к которому опять лежал через крутопадающие джунгли  — как уже достало карабкаться по стенкам и горкам!), и я нашёл отличный камень, с которого весь порог отлично просматривался и, соответственно, профоткивался.

Сам порог впечатлял. Очень впечатлял. Длинный. Весь бурлит и пенится. И перед порогом,  и после него всё тоже очень серьёзно, расслабляться нельзя ни перед стартом, ни после финиша. На глазок самый жопный участок метров двести. Его условно можно разделить на две части. Первая часть – с двумя котлами правее центра друг за другом и с тремя вариантами движения: 1 — слева под берегом, 2 — по центру прыгнув через камень и 3 — правее этого камня по самой струе. Первые два варианта исключают попадание в котлы. Третий наоборот – гарантирует это. Вторая часть порога – тоже два котла, но левее центра. Если в первой части пойти по самой простой левой траектории, оплывая первые два котла, то в третий и четвёртый котлы попадаешь стопудово. По правой траектории третий и четвёртый котлы хорошо объезжаются. Если тупо идти по основной струе, то попадаешь во все четыре котла. Центральная линия движения самая оптимальная, можно вообще всё объехать, но попасть в центр и удержаться на центральной траектории не так просто, нужно активно поработать веслом.

Короче говоря, направо пойдёшь – сразу воткнёт, налево пойдёшь – воткнёт чуть позже, прямо пойдёшь – всё объедешь.

Прямо никто не попал.

Едва достав фотоаппарат и начав прицеливаться к порогу, вижу – появился Клочков. Илюха, как всегда первый и, как всегда, правит в самую жопу. И как-то странно правит – кормой вперёд. Но спустя мгновенье я всё понял: он и раньше уже говорил, что Асахан – это аквапарк, видать не вставляет такое парню, поэтому для усиления ощущений он, видимо, решил пройти Рабит Хол кормой.

Первый котёл Илюха чётко прошёл кормой, но второй развернул его, и в третий пришлось идти носом.  Однако в третьем он опять мастерски развернулся и в четвёртый котёл, как по всей видимости и хотел, свалился кормой. Прохождение было обильно сдобрено разнообразными вращениями во всех плоскостях. Феерично доказав на собственном примере, что все четыре котла проносные, он зачалился метрах в трёхстах после порога и вылез на пригорок отдыхать.

Долгое время никто не появлялся, после чего Шишков и Майкл пришли по берегу.

— Как он прошёл? Нормально?  Этот дятел не успел зачалиться! – кричит Лёха

«О! — думаю, — Понятно, почему Клочков приехал так быстро. Это, оказывается, была не произвольная программа, а обязательная. Чувак просто фиганул сходу пятёрочный порог, которым нас ещё в Москве пугали. Круто! Вот с какими Людьми я в одной команде!!!» В тот момент мне даже стало стыдно, что я не поплыл Рабит Хол. Но это наваждение прошло, едва я ещё раз взглянул на порог.

Лёха пошёл вторым. Технично отработав в первой части порога слева по халявной траектории и объехав первые два котла, он вспомнил, что, во-первых — сплав без родео это не сплав, а во-вторых — уже доказано, что все четыре котла проносные. И во второй части порога Лёха реабилитировался! В третьем котле почти получился Бэк Мак Нэсти, но котёл элемента не засчитал и сбросил Лёху обратно в яму. Пришлось выходить через Феликс. А в четвёртом котле был выполнен новый элемент родео, изюминка которого состоит в том, что лодка вместе с паддлером на протяжении всего времени выполнения элемента находится глубоко под водой и наблюдающим ничего не видно. После выполнения элемента атлет сам рассказывает, что он там внизу накрутил. Если он к тому времени ещё в состоянии что-то говорить, то ему верят на слово.

Майкл шёл третьим и прошёл лучше всех, даже рассказывать не интересно: по правой траектории, первые два котла пронырнул носом на ровном киле, затем развернулся в нужную сторону, и от третьего и четвёртого котлов вальяжно отгрёб. Образно выражаясь — взял этого пресловутого Рабита и настучал по его страшному Холу, показал, так сказать, «кто тут главный». По дороге, по-моему, он даже успел полюбоваться окружающей природой, а после порога попробовал понаблюдать за рыбками под водой, но из-за пены ничего не увидел.

***

После увиденного на Рабит Холе мне ещё больше захотелось «продолжения банкета», и мы с Халимом побежали к автобусу, который должен был отвезти нас на Хала Хули чуть ниже места обычного старта. Остальные ждали нас уже там. Мы вдвоём занесли лодки по левому берегу чуть выше мощной серии валов и бочек. Халим спустился на воду первым и быстро юркнул в тень большого камня, показывая «держись за мной». Я за ним. Смотрю – он плывёт правее, в обход этой мощной серии препятствий.

«Постой-ка, брат мусью, — думаю, — ты что же это, по канализациям меня провести решил? После того, что мы видели?! Э нет, я теперь тоже родео хочу!»

Халим, надо отдать ему должное, бросился вслед за мной в самое пекло. Мы как синхронисты бок о бок прошли почти весь отрезок, и ближе к концу даже вместе влетели в бочку, где я застрял ненадолго, но вышел не кильнувшись, а Халима всё-таки положило.

Закончили Хала Хули мы просто замечательно – спасли жизнь переплывавшему речку молодому варану, который поначалу плыл бодрячком поперёк течения, и даже смутил некоторых из нас прикинувшись крокодилом. Но после пары бочек варан совсем загрустил и поник. Его затащили на лодку и отвезли на берег. После фотосессии и пары французских поцелуев от Халима варан был отпущен.

Во время этого прохождения я кильнулся всего уже только один раз – прогресс налицо! И, самое главное, меня уже по-хорошему пропёрло и хотелось ещё! Но, к сожалению, уже вечерело, и ещё раз мочкануть Хала Хули мы не успевали.

***

В тот вечер было решено хорошенько отметить наши успехи, и мы устроили coconut-party . Кануполист Клочков точным броском булыжника сбил с пальмы связку кокосов, внутрь которых через проделанные дырочки был намешан ром. Получилась вкуснейшая натуральная Пина колада! Которая, однако, быстро кончилась. Пришлось расчехлить припасённую на особый случай бутылку элитного вискаря «для гурманов», насоветованного Папой Мишей ещё в Дьюти фри. Вискарь тоже пошёл в кокосы, причём вперемешку с Кока-Колой.

Во время пиршества Халим рассказал нам интересную историю о том, что первым человеком прошедшим Асахан был один русский, который то ли в пятидесятых, то ли в шестидесятых годах ХХ века прошёл всю реку на бублике! Русский приехал на Суматру как консультант по строительству плотин и подробно исследовал Асахан. Базировался он в доме ещё молодого тогда Папы, который активно помогал ему в подготовке. Халим говорил слово «бублик» именно по-русски, почти без акцента и в точности описал его конструкцию. Мы очень удивились и заинтересовались этой историей, ведь по нашим понятиям бублики изобрели гораздо позже. Но что гадать? – непосредственный участник истории – чёрный маг – сидел в паре метрах от нас и Халим уточнил у него детали. Оказалось, что это был всё-таки не бублик, а бамбуковый плот. Русский начал прохождение с верховьев реки. Все местные жители мысленно попрощались с ним, ибо Асахан считался непроходимым. Но герой прошёл реку и вернулся в дом Папы. Имени его Папа, к сожалению, не вспомнил.

Для нас это был шок. Если Папа ничего не напутал и наш соотечественник полвека назад действительно прошёл Асахан на плоту – то ему памятник нужно ставить. Как ЭТО можно проплыть на плоту – непонятно. Там ведь есть секция класса пять плюс, которую даже каякеры не ходят. Да и те участки, которые ходили мы, плыть на плоту немыслимо!

История о героизме соотечественника подстегнула на подвиги и нас. Дело в том, что во время наших забросок в тот день мы несколько раз проезжали мимо местной свадьбы. Зрелище, надо сказать, не для слабонервных: в центре площадки под большим навесом неподвижно с каменными лицами в рыжих костюмах с высокими колпаками сидят брачующиеся; вокруг них плотной толпой стоит легион гостей. Перед молодыми небольшая свободная площадка. На этой площадке гости по очереди креативят для молодых – кто-то танцует, кто-то поёт, кто-то ещё что-то делает. Брачующиеся в это время сохраняют невозмутимость, все остальные гости тоже не выказывают эмоций и стоят неподвижно. Мы решили поучаствовать в данной феерии и, напялив приличную одежду и положив в конверт подарок (чуть меньше двух евро в местной валюте) поехали туда на нашем родео-басе. Но мы опоздали – гости как раз расходились. У них там общий отбой по всем деревням в 23.00, а мы немного опоздали. Жаль.

В итоге мы вернулись обратно и ещё немного посидели в столовке. После чего, помня о том, что завтра рано утром нужно вставать и прощаться с Асаханом, отправились спать. Но сон не шёл, вернее шёл, но не ко всем. Некоторые участники вечеринки не могли угомониться и устроили хард-рок-дискотеку, продлившуюся чуть не до утра, до которого не смогли досидеть лишь потому, что весь алкоголь кончился ещё вечером.

Наутро встали не все. Майкл, почивавший на полу в коридоре, почему-то плыть прощальный Хала Хули не захотел и невнятно отругивался при попытках его разбудить.

Плыть по Асахану рано утром было с одной стороны очень приятно – вокруг просыпалась природа, чувствовалась свежесть во всём окружающем мире, солнышко только-только поднималось из-за гор. А с другой стороны поднимающееся и низко висящее солнышко било точно в глаз, играло сотнями бликов на воде, которые тоже все прилетали в глаза. В результате впереди ничего не было видно, всё сливалось, куда плыть — непонятно. Но секцию Хала Хули мы уже знали, как свои пять пальцев и проплыли её с закрытыми глазами. Я чувствовал себя уже совсем уверенно и поэтому немножечко подобнаглел — не слишком старался соблюдать оптимальную линию движения, не стеснялся лезть в бочки, которые на моём танке при активной гребле и ровном заходе почти все пробивались.  А одну серию мощных валов я вообще проплыл кормой, т.к. меня развернуло, а разворачиваться обратно было лень, да и глазам надо было дать отдохнуть от солнца. За эти вольности Асахан меня порядком покилял, но уже как-то по-дружески мягко.

На том с ним и распрощались. Распрощались, по всей видимости, навсегда, потому что могучему Асахану осталось, по словам Халима, два–три года, после чего строящаяся плотина уничтожит всё интересное для каякеров – Рабит Хол , Хала Хули и Ханимун каньон. Останется только Ловер каньон, который представляет некоторый интерес для коммерческого рафтинга, но на каяках там делать нечего, разве что отдыхать после Хоррора, но Хоррора к тому времени уже не будет.

Часть четвертая. Среди акул

Так уж получилось, что местные жители ни куда не торопятся. А куда бы им, собственно, торопиться? Ну да, некуда. Вся жизнь похожа на один день: утром завтрак, днём обед, вечером ужин, ночью сон. Однажды мы через Халима поинтересовались у одного местного парня, лет тридцати, есть ли у него работа. Поинтересовались потому, что он всё время сидел в столовке и ничего не делал. Он ответил, что не работает и не собирается, и обосновал это тем, что очень жарко. Железная логика!

Вернувшись с Асахана, мы начали спешно собираться, т.к. нам нужно было ехать на встречу с нашими оставшимися на Тобо семьями и друзьями, а после этого – через всю Суматру на запад к океану. Чтобы ускорить процесс решили сначала заказать еду, а пока её будут готовить собрать вещи. Спустя минут сорок, собрав вещи, спустились в столовую. Нам принесли только чай, а еды ещё не было, пришлось ждать. Ещё через минут сорок попросили Халима спросить — что там насчёт нашей еды.

— Оу, фак! Нам придётся повторить заказ, т.к. они забыли что мы заказывали и ничего не приготовили! – сообщил Халим.

Прелестно! Вот же тормоза! Чего ж они молчали всё то время, пока мы ждали? По-хорошему нам надо было уже ехать, но ехать на голодный желудок – это было выше наших сил, не поесть мы не могли и повторили заказ.

Отправились в путь только часа через полтора-два. Мы даже не подозревали, что эти потерянные полтора-два часа – только первый малюсенький винтик в механизме нашего последующего двухдневного торможения.

Приехав к озеру Тобо, мы, асаханцы, опять были вынуждены ждать. Чего и почему? Чего, вернее кого – понятно: нашу оставшуюся команду. А вот почему – так это потому, что Халим забыл им позвонить и сказать, чтобы они выплывали на кораблике с острова нам навстречу (предварительно была именно такая договорённость).  В итоге была потеряна ещё пара часов. День клонился к вечеру, а мы никуда пока не продвинулись.

Но, наконец-то, они приплыли. Встреча с семьями была очень трогательной: мы им наперебой выкладывали свои впечатления от Асахана, а они перед нами с не меньшим воодушевлением выкладывали свои покупки от тобских кутюрье. Все были довольны и полны решимости продолжить путешествие, ведь следующая его часть – сиякинг по необитаемым островам архипелага Полубаниак! Это как в рекламе Баунти, но только без фотошопа!

Благодаря тому, что на Тобо наши пересеклись Васей Порсевым и его командой, которые только-только вернулись с тех самых островов, у нас была некоторая свежая информация о царившей на океане обстановке. Информация гласила, что на островах мы все сгорим от солнца, не помогут ни крема, ни одежда. А затем на наши обгорелые тушки накинутся комары, конечно же все как один малярийные.

На этом стоит остановиться подробнее и выяснить, кто же такой этот страшный малярийный зверь, потому что единого мнения на этот счёт нет. В энциклопедии юных сурков сказано, что малярийные комары – это целое подсемейство комаров, которое включает в себя  три рода, а те, в свою очередь, несколько десятков видов. Данное подсемейство характеризуется именно тем, что его представители, в отличие от других комаров, способны переносить на себе человеческую заразу, как то малярию. Комары не рождаются заразными, и изначально эти крошки абсолютно невинны. Если вас куснул такой комарик (а точнее комариха, ибо самцам кусаться нечем и они вообще на другое ориентированы), то это ни к чему плохому не приведёт, волноваться не нужно. Но вот если куснувшая вас комариха – рецидивистка, не имеющая постоянного донора, а предыдущий был заразным, то возможны проблемы.  В общем случае сценарий таков: молодая комариха высасывает из больного человека некоторое количество заражённой крови и улетает. Тут её поджидает неприятный сюрприз: вместе с кровью в комариху попадают малярийные плазмодии – возбудители заразы. Плазмодии устраивают в тельце комарихи бурную оргию, т.е. начинают активно размножаться. Комариха чувствует, что что-то с ней не так, но что именно – понять не может, и спустя некоторое время она летит к новому здоровому человеку и жадно вгрызается в него. И вот тут неприятный сюрприз поджидает уже человека: гадкие новорождённые плазмодии переплывают из комарихи в него. Ну и всё, абзац, теперь главное – не запустить болезнь и вовремя обратиться к врачу (а запустить её очень просто, т.к. симптомы похожи на банальную простуду).

У меня с собой было три флакона с репеллентом,  поэтому малярии я не боялся. А вот запасы солнцезащитного крема подходили к концу. Крем там почти нигде не продавался, потому что зачем негро-азиатам солнцезащитный крем? Они и без него неплохо загорают. Мы нашли его только в одном супермаркете и весь скупили, даже не всем желающим досталось. Это не потому, что мы так много купили, а потому, что такие у них хреновые супермаркеты.

В тот день, мы проехали часть пути к океану и уже поздно вечером остановились на ночлег в симпатичном мотеле на берегу каменистой реки. План на следующий день был прост: встать рано утром и ехать, ехать, ехать, переехать на мусульманскую сторону острова и приехать примерно к 15.00-16.00 в место, откуда мы должны стартовать на неких «speed boats», как называл их Халим, непосредственно на архипелаг.

***

Мы выехали рано утром, как и планировали. Почему-то в то утро все очень торопились и суетились, что в итоге привело к роковой ошибке: в единственном месте по дороге, где ещё продавался хоть какой-то алкоголь, мы его не купили. А дальше всё, мусульманская половина острова, бухла не было нигде и ни за какие деньги. В итоге у нас на целую неделю островной жизни на всех было не больше двух плоских пузырьков. Предстояла неделя здоровой жизни.

Но пускать к этой здоровой жизни нас не хотели.

Уже перебравшись на мусульманскую часть острова, где все женщины ходят в длинных тёмных платьях до земли и в платках на голове (так что порой только глаза торчат), у нас сломался автобус. Водитель высадил нас в деревне, а сам уехал на прицепе в сервис. Мы остались на обочине дороги, как голые афроамериканцы на снегу. Наши женщины были одеты совсем не по местным канонам — в короткие шорты и в маечки с открытыми плечами. Для местных это если не порнография, то эротика стопроцентно. Сначала к нам начали стягиваться местные детишки. Они не приближались, но рассредоточивались по кругу радиусом метров десять. Некоторые залезали на деревья, чтоб было лучше видно. Их становилось всё больше и больше, к ним подключились подростки и взрослые. Все упорно на нас пялились и никакого дружелюбия в глазах не читалось. Проезжающие мимо автомобили притормаживали, мотоциклисты сворачивали головы. Некоторые разворачивались и проезжали мимо по нескольку раз. Затем аборигены начали звонить своим друзьям в соседние деревни, и оттуда к нам потянулся длинный поток транспортных средств с любопытными. Они приезжали, деловито парковались, как-будто в кино приехали, и присоединялись к толпе. Мы, мягко говоря, не испытывали восторга от подобного внимания, обстановка была довольно нервная.  Представление продолжалось почти два часа, после чего починенный автобус к всеобщему облегчению забрал нас в дальнейший путь.

Но ехали мы недолго, только до полицейского участка. Там мы должны были зарегистрироваться и ехать дальше, но ушлые полицаи нас так просто не отпустили. Местный сержант, здоровый суматранский детина, с формулировкой «нужно подождать пока приедет мой друг, без которого я не могу вас зарегистрировать» оставил нас на территории участка под своим присмотром. Во время непринуждённой беседы о том, какие у них низкие зарплаты, он похвастался своей ногой 46 размера: снял ботинок и носок, пошевелил пальцами и предложил помериться у кого больше. К чему это было – непонятно. Дальнейшее ожидание мы скрасили на футбольном поле, с треском разгромив в товарищеском матче сборную местной детворы. Отпустили нас из участка когда уже совсем стемнело. Как сказал Халим, который занимался оформлением документов, полицаи банально вымогали взятку и тянули время. До боли знакомая ситуация.

На берег океана мы приехали уже ночью, с опозданием часов на шесть. Лодки давно ждали нас. Это были обычные пластиковые прогулочные лодчонки с моторами. Я раньше уже ходил по океану на кораблике (по Атлантике) и в тот раз океанская качка произвела на меня неизгладимое впечатление – волны были высокие и мощные, амплитуда качки была сравнима с высотой самого кораблика. А тут нам предстояло плыть по океану ночью на лёгких лодочках. Как местные относятся к безопасности мы уже знали – никак. Если бы я был один, то сильно бы не волновался. Но со мной была супруга, которая почти не умеет плавать и дочка, которая плавать умеет хорошо, но она всё равно ещё ребёнок. На это всё наложилось нервное напряжение прошедшего дня и стало совсем не по себе.

Но нам повезло: океан был спокоен, качки не было, на небе светила полная Луна и освещала всё вокруг своим холодным светом. Кормчий достал настоящий морской компас и шёл по нему. В небе сверкали зарницы. Романтика! Весьма кстати пришлась и последняя оставшаяся бутылочка Метаксы. Через пару часов мы прибыли на главный остров архипелага, откуда с утра предстоял ещё один переезд – на черепаховый остров.

***

Черепаховый остров – это место, куда уже миллионы лет неизменно в одно и то же время приплывают гигантские морские черепахи, чтобы отложить яйца. Традиция у них такая. За этим процессом пристально наблюдают две категории граждан: волонтёры и туристы. Волонтёры – это в основном разнополые студенты из разных стран мира, которые приезжают туда с формальной целью наблюдать за черепахами, а по правде — переждать зиму на райском острове в весёлой компании. Студенты живут в деревянном домике о нескольких комнатах и целыми днями дуются в карты и тунеядствуют разными способами. По вечерам они идут на специальный пляж, на который выползают черепахи,  измеряют их панцири вдоль и поперёк и записывают в специальную тетрадку. Вторая категория граждан – туристы – это как раз были мы.

Волонтёры – две канадских студентки и два местных парня — сначала нам очень обрадовались, но, узнав, что мы туристы из России, сразу поникли и отстранились. Мы так и не поняли, почему это произошло – то ли потому что мы были туристы, а они ожидали волонтёров, то ли потому что мы были из России, а до нас там уже побывала группа из Новосибирска. Как бы то ни было, дальнейшее наше общение с волонтёрами (а точнее – с волонтёрками) не заладилось, и мы с ними как бы существовали по отдельности, хотя и ели за одним столом.

Сам остров действительно походил на райский. Мы жили в палатках, над которыми летали райские птички, а между палатками дефилировали райские вараны, от метра до двух длиной. Вараны там живут, как у нас бездомные кошки – их подкармливают пищевыми отходами, и они, как и кошки, суют свой любопытный нос куда только смогут. Погладить их в отличие от кошек не получается: Шишков попробовал погладить варана палкой, но варан не согласился и метким ударом хвоста палку выбил. Руками гладить варанов никто не решился.

Пляжи острова – тоже райские, если не принимать во внимание горы мусора. Мусор там не островной, а собственность мирового океана. В том регионе земного шара принято утилизировать отходы прямо в океан. Эти отходы свободно плавают, и часть из них прибивает к островам. Смотрится дико: девственный коралловый пляж заваленный мусором – пластиковыми бутылками,  резиновыми шлёпанцами и прочей бытовухой. Если пройтись по пляжу можно подобрать себе очень приличную пару тапок. Но, говоря откровенно, мусор на пляже не напрягал, он искусно сливался с окружающим пейзажем.

Основными развлечениями на острове были купание, рыбалка и ничегонеделание. Я, признаться, больше налегал на первое и на третье, а рыбалкой занимались Майкл, Шишков и Клочков. Причём, если первые двое ловили традиционным способом – крючком и леской, то Илюха раздобыл у волонтёров подводное ружьё и с того момента из воды больше не выходил. К концу второго дня все обитатели океана уплыли в более безопасные места, но на уху ребята рыбы наловить успели.

Основной целью нашего двухдневного пребывания на острове был поход к черепахам, которые с наступлением темноты вылезали из воды на специальный пляж, рыли ямки и откладывали в них яйца. Нас разделили на две группы, т.к. много народа сразу черепахи не потерпят. По словам волонтёров они очень пугливы, их не только нельзя фотографировать со вспышкой, но и просто светить фонариком тоже нельзя, иначе они могут испугаться, передумают откладывать яйца и уплывут, а в экстремальном случае могут обидеться и уплыть глубоко-глубоко, где их раздавит толща воды. Вериться с трудом, но придумано красиво. В принципе, в свете луны всё было видно и без фонариков. Дорога на черепаший пляж лежала через джунгли. Я уже успел соскучиться по прогулкам сквозь джунгли, а тут пришлось идти ещё и в темноте. Джунгли – это огромный живой организм, он живёт своей жизнью, шевелится, шуршит и ползает; из-под ног постоянно кто-то выскакивает, например земляные крабы; на фонарик слетаются тучи насекомых разного размера. На черепашьем пляже нужно было перейти впадающую в океан речку, в которой водились свирепые морские крокодилы. Это было единственное место на пляже, где наш гид-волонтёр включил фонарик и, убедившись что зубастых чемоданов на пути нет, дал нам понять чтобы мы тихо без разговоров и всплесков переходили реку.

Пляж был довольно длинный, мы шли по нему и шли, но ни одной черепахи не увидели. Было много их следов, но сами животные отсутствовали.

— Что-то не много черепах сегодня, — сказал на ломаном английском гид. «Да, — думаю, — если число ноль подходит под определение «не много», то ты прав, чувак».

Но в самом конце пляжа черепаха всё-таки была! Средняя по размерам, панцирь 115х100см, возраст сто лет. Такая черепаха откладывает по сто яиц за раз. Гид утверждал, что вообще они живут до пятисот лет, достигают двух метров по панцирю и откладывают по двести яиц за раз, так что нам попалась особь ниже среднего возраста. Мы застали её за строительными работами — она выкапывала ямку для яиц. В этот момент подходить к ней близко нельзя, т.к. может сбежать. Нам пришлось в сторонке ждать, когда она закончит копать и начнёт сбрасывать яйца, тогда ей можно будет хоть кол на голове тесать, никуда уже не сбежит.

Ну и мы ждали. Ждали черепаху. Вы когда-нибудь ждали черепаху? Женатые скажут, что каждый день их ждут, но это немного другой случай: двуногих черепах ждать в принципе бессмысленно, лучше смириться, а вот с их природной формой можно и попробовать — вдруг повезёт?

Прошло порядка часа, когда она закончила рыть яму (которая получилась размером с ведро) и принялась за откладывание яиц. Для нас наконец-то наступил активный момент экскурсии: гид по одному подводил нас к черепахе, светил красным фонариком в ямку, и с видом молодого акушера-гинеколога, только что принявшего первые роды у собственной жены, сообщал, что мол «this is beautiful». Зрелище и вправду было нетривиальным: из паховой области черепахи свисал шлангоподобный отросток, из которого по одному выдавливались белые покрытые слизью кругляши, размером чуть больше шарика от пинг-понга. Кругляши, подчиняясь действию закона всемирного тяготения, падали в ямку, но не разбивались, потому что черепашьи яйца — мягкие. Глядя на этот процесс мне, наконец, стало понятно, откуда спёрли сцену откладки яиц самкой Чужого из одноимённого фильма.

С откладкой наша героиня справилась быстро, яички выскакивали как по маслу. Наступил последний этап – закапывание. Мы очень хотели дождаться момента, когда черепаха закопает своё сокровище и поползёт к океану, где скроется от нас в волнах, а мы на прощанье помашем ей руками и пожелаем счастливого пути. Очень трогательно могло бы получиться, хорошая точка в экскурсии. Но спустя час земляных работ наша решимость дождаться финала треснула и мы, попрощавшись с медленным землекопом, отправились в обратный путь.

Обратный путь прошёл замечательно кроме одного происшествия на крокодильей реке: я решил перенести Настю на руках, т.к. у неё остался последний комплект сухой одежды, и не нужно было давать ей возможности его намочить; мы начали тихонечко переходить реку, и в один момент я наступил босой ногой на острый камень. Разодрав ногу и громко крикнув лаконичное слово на букву «Б», я повалился в воду. Вместе с Настей, конечно. Настя в итоге осталась без сухой одежды, но крокодилы на шум не пришли – и то хорошо.

А вот группе, которая ходила к черепахам на следующий вечер, повезло больше — они видели нескольких черепах! Одна только что вылезла из воды и искала место для ямки, но уткнулась в большой камень, потыкалась в него и, передумав рожать, уползла обратно в океан. Очень не целеустремлённая особь. Другая успешно отметала и очень быстро на скорую руку закопав ямку, сбежала в воду. Это тоже не есть гут, т.к. плохо закопанные ямки разоряют вараны. Ну а ещё одна была как наша – старательная и тормозная, какой и положено быть черепахе! Всё делала на совесть, и дождаться окончания процесса никому не удалось.

***

Мы провели на черепаховом острове два с половиной неповторимых дня, после чего отправились на моторках на другой остров, откуда должен был начаться наш сияк-тур. В качестве сияков выступали двухместные сит-он-топы. Они не такие ходкие, как нормальные кокпитные сияки, но зато с них можно нырять и купаться. За два дня нам предстояло преодолеть всего порядка двадцати пяти километров, переплывая с острова на остров, что в принципе немного и можно было плыть не напрягаясь. Наши вещи должна была отвезти на остров, где планировался ночлег некая «мото-боат».

Прибыв на место старта, мы увидели, что мото-боат — это длинная и узкая национальная деревянная лодка с моторчиком. Вероника и Света изъявили желание отхалявить от гребли на сияках и сразу уплыть на остров на этом чуде местных рыбаков. Чудо было не слишком просторным и не очень грузоподъёмным, поэтому для того чтобы Света и Вероника поместились на нём, часть вещей пришлось с него забрать и погрузить на сияки.

Экипажи сияков распределились следующим образом: Лёха Новиков и я, Лёха Шишков и Настя, чета Клочковых, Майкл и Папа Миша, и один за двоих Халим.  Нам с Лёхой достался эксклюзивный узкий и ходкий сит-он-топ экстра-малой грузоподъёмности, на который вещи грузить было нельзя, иначе сияк просто утонет. Мы возражать не стали, надо так надо, и поплыли налегке. Единственный минус – с нашей лодки купаться вряд ли получилось бы, она для этого была слишком неустойчивая. Остальным экипажам достались пухлые и широкие двойки. Халиму же вместо напарника нагрузили побольше вещей.

Плыть на сияке по тёплому океану – сплошное удовольствие. Мы плыли от островка к островку, и они поражали своим разнообразием: там были и острова «баунти» с белоснежным коралловым песком и пальмами, и ощипанные цунами островки, на которых от пальм остались только стволы без листьев, были и заросли мангровых деревьев и прочее, и прочее, и прочее. Океан в том районе довольно мелкий, вода очень прозрачная и дно почти всегда видно. Но картина на дне удручающая – бесконечное кладбище кораллов. Да, все кораллы в том регионе мёртвые. Этому есть два объяснения. Согласно первому, сколько-то лет назад на островах бушевали сильные пожары, и дым закрывал солнце. От нехватки света кораллы погибли. Согласно второй версии, кораллы дохнут из-за местных рыбаков, которые ловят рыбу весьма оригинальным способом: обильно рассыпают ядовитую прикормку, после чего собирают всплывшую дохлую рыбу. Яд они используют быстроразлагающийся, поэтому рыбу можно употреблять в пищу. А вот кораллам от этой деятельности приходит кирдык. Какой версии верить решайте сами.

Мы подплывали к заключительному острову первого дня плавания в свете огромного красного солнца, уже падающего за горизонт. Незадолго до финиша Халим, который по пути совсем загрустил, ибо пёр несколько тяжёлых рюкзаков, подвёл краткий итог своим мучениям:

— Oh, guys, I am completely fucked !

После чего заявил, что завтра один не поплывёт, иначе банально не доплывёт. Ну да, мы то с Лёхой Новиковым вообще расслаблялись на своей скоростной лодке, а ему пришлось одному тащить тяжелогруженую двойку.

На берегу нас уже ждали расставленные гидами палатки и Вероника со Светой, которые на своём мото-боате изрядно наприключались: лодка оказалась всё-таки перегруженной, сильно кренилась и практически черпала бортами воду. Когда вода в лодке стала «по щиколотку», они, показывая себе под ноги, поинтересовались у кормчего:

— Извините, а это окей?

— О, да, это окей, — сказал кормчий, заглушив мотор. После чего выдал женщинам ковшики для вычёрпывания воды, чем они всю остальную дорогу и занимались. После этого приключения девчонки решили пересесть на сияки.

Остров, на котором мы заночевали, был прекрасным и необитаемым. Посидев вечером у костра, все разошлись по палаткам, поставленным на самом берегу в десяти метрах от линии воды.

Комаров на острове было хоть пруд пруди. Они были очень коварны: летали бесшумно, а кусали безболезненно. Сидишь себе у костра, ничего не подозреваешь, потом глядь – а ноги облеплены кровососами. Клочковы забыли закрыть на ночь палатку и проснулись с ног до головы искусанными. Но т.к. остров необитаемый, то малярии можно было не бояться, комарам её взять просто неоткуда.

Следующий день был полностью посвящён сиякингу и нырянию с масками и трубками. Лёхе Новикову среди бескрайних коралловых кладбищ удалось найти несколько живых молоденьких кораллов.  Это значит, что жизнь постепенно восстанавливается. Хороший знак.

По пути у одного из островов мы наткнулись на рыбацкую сеть, из которой спасли запутавшуюся молодую рифовую акулу. В сети была ещё одна акула, но уже дохлая. Несмотря на это, мы её тоже на всякий случай спасли.

***

Наше путешествие неотвратимо приближалось к концу. Последний переход на сияках, самый длинный из всех, когда целевой остров был еле различим на линии горизонта, привёл нас в место, откуда неделю назад мы стартовали на черепаховый остров. По-хорошему уставшие и под завязку накачанные впечатлениями, мы готовились к долгой дороге домой.

Эпилог

Обратная дорога от океана на восток, как и все дороги на Суматре, заняла неприлично много времени. Изначально планировалось проделать обратный путь на самолёте какой-то местной авиакомпании, тем самым сэкономив целый день, но представители авиакомпании сказали, что их единственный самолёт упал где-то в джунглях и его пока не нашли. Как только его найдут, и если он окажется «на ходу», то обязательно нам сообщат. Но так и не сообщили.

***

На пути в Россию у нас была остановка в Куала-Лумпуре, с его знаменитыми башнями близнецами, с одним из самых больших в мире аквариумов, с автоматическим метро без машинистов и с довольно приличным китайским кварталом. Но я к тому времени был уже перенасыщен впечатлениями и Куала-Лумпур воспринимал без восторгов, просто как большой город по дороге домой.

Для меня экспедиция в целом и каждая её часть в отдельности были воистину уникальными. Я никогда раньше столько не летал, перелёт был с четырьмя пересадками: Москва – Каир – Бангкок – Куала-Лумпур – Медан. Я никогда не был на необитаемых островах и не плавал на сияке по океану. Я никогда раньше не спал под открытым небом в джунглях и никогда не плавал по столь полноводным и красивым рекам как Асахан. За две с половиной недели приобрести весь этот опыт – дорогого стоит. Всё это в ещё большей степени относится и к моему семейству.

Я очень рад, что мне удалось побывать на Асахане. И мне очень грустно, что он умирает. Это действительно тропический рай, уникальный кусочек природы, и если бы чуть большая транспортная доступность, то я ездил бы туда на каждые Новогодние праздники.

Я почти ничего не рассказал о транспорте и дорогах, и, признаться, сделал это умышленно. Но ничего не сказать тоже нельзя. Дороги заняли не меньше трети всего времени 17-дневной поездки. На Суматре смешные по нашим меркам двести–двести пятьдесят километров превращаются в целый день пути. Жаль, конечно, тратить столько времени на переезды, но от этого никуда не деться — это часть Суматры.

А ещё я ничего не рассказал про местную еду. И про особенности местной гигиены. И почему они друг с другом тесно связаны.

А ещё я, возможно, немного напутал с хронологией. Да и вообще местами порядком насочинял. Но так уж мне запомнилась эта Индонезийская Сказка!

Максим Валеев, февраль 2012

Фото:  И.Клочков, А.Шишков, Папа-Миша, Я

Бочковал: при написании этого слова Искусственный Разум Microsoft не узнал его и предложил заменить на «очковал». В моём случае c Лиексой данная замена несправедлива, но, в общем, имеет право на жизнь

Tropical rain forest: тропический влажный лес

Лесные люди: перевод слова «орангутан» с местного диалекта

Очкометр: прибор для измерения уровня очкоцитов в крови

Катарсис: в современной психологии (в частности, в психоанализе, психодраме, телесно-ориентированной терапии) катарсис понимают как индивидуальный или групповой процесс высвобождения психической энергии, эмоциональной разрядки, способствующей уменьшению или снятию тревоги, конфликта, фрустрации посредством их вербализации или телесной экспрессии, ведущих к лечебному эффекту и лучшему пониманию себя.

Сoconut-party: кокосовая вечеринка

Oh, guys, I am completely fucked: Ребята, я очень устал